Тим Миллер – интервью

Тим Миллер
Тим Миллер – один из “тех 6ти” учеников КПД (снявшихся в видео “Первая Серия” и др.). Гай Донахай беседовал с ним для составления своей книги “Гуруджи глазами своих учеников”. В настоящее время он является одним из сильнейших и известнейших преподавателей аштанга йоги в мире.

Воскресенье, 27 апреля 2008

ГАЙ: Можете сказать, чем изначально привлекла вас аштанга йога?

ТМ: При переезде в 1976 году в Энцинитас мне повезло, что это было единственным местом в Америке, где обучали Аштанга йоге. Мне понадобилось что-то около года, чтобы узнать это, но я оказался счастливчиком, проживающим в полуквартале от Центра Аштанга йоги (Ashtanga Yoga Center), когда тот открылся в начале 1978г.

Случилось так, что однажды я просто шел по улице и увидел старую церковь, которая пустовала с тех пор, как я поселился по соседству. Ее заново покрасили и убрали во дворе; снаружи красовалась новая табличка «Аштанга Йога Нилаям» и картинка танцующего гермафродита. Я сказал: «Что ж, выглядит интересно». Стоявший во дворе господин что-то делал, и мне показалась, что он ел травинки или нечто подобное.

Так я остановился и начал с ним разговаривать, а он начал рассказывать мне о йоге, упомянув, что это очень редкая и эффективная форма йоги, которой обучают только в двух местах во всем мире и что через два месяца он сделает меня гибким, как гимнаста. Итак, я спросил его о времени занятий и, вроде бы, пришел на следующий день на раннее вечернее занятие.

В то время я работал в психиатрической лечебнице, а с йогой немного сталкивался в годы моей учебы в колледже. Руководствуясь тем ограниченным опытом, я проводил занятия йоги для психических больных. Итак, понимая, что я знаю о йоге, действительно, очень мало, я думал, что было бы полезно попробовать позаниматься. Казалось, чистая случайность помогла мне обнаружить это место.

Все было устроено достаточно примитивно: в здании не было электричества или чего-либо, похожего на него, поэтому, когда я пришел, внутри было несколько темно, люди зажигали свечи; тот самый господин подошел ко мне и спросил, пришел ли я заниматься. Знаете, я даже не был одет для занятия: на мне были джинсы и фланелевая рубашка, и я думал просто прийти и посмотреть или что-то, типа этого, поэтому я постарался, чтобы мой ответ прозвучал неопределенно: «Ну, я полагаю, что да», – сказал я, не подразумевая этого, в действительности.

Он ответил: «Хорошо, подойди сюда». Я подошел, и он начал показывать мне Сурья Намаскар, который я стал выполнять во фланелевой рубашке и голубых джинсах, и вскоре, буквально через несколько Намаскаров, мне стало очень жарко и я сильно вспотел. Тем не менее, в тот первый раз он показал мне почти половину первой серии.

Это был довольно невероятный опыт, который перенес меня в состояние, кажущееся очень знакомым, очень глубоким и спокойным, и у меня было ощущение, будто я уже делал что-то подобное раньше и, безусловно, хотел бы повторить. Так я оказался на крючке с первого дня практики и позже продолжил посещать занятия. Это было в начале 1978 года.

ГАЙ: Как так вышло, что вас заинтересовало обучение у Паттабхи Джойса?

ТМ: Ну, я работал с парой американских учителей, которые были учениками его сына Манджу. Я обучался у них семь или восемь месяцев. Тогда они собрали достаточно денег, чтобы привезти Паттабхи Джойса и его жену Амму, и он проводил занятия прямо там, в той самой маленькой церкви, три или четыре месяца в 1978г. Итак, он был большим гуру. Я читал все эти книги о восточной философии и т.п., мастерах Дальнего Востока и слышал рассказы об этом человеке. Я предполагал, что, когда он приедет, он как бы материализуется в центре комнаты в виде клубка света или чего-то подобного.

Все было, конечно, не так, когда он, в черных мягких кожаных туфлях, белой сорочке и очках, открыл дверь; он выглядел вполне обычным, пока не зашел в комнату и не начал занятие. Сразу стало очевидным, что он был совсем не обычным. И опять это было чистой случайностью, что я оказался в нужном месте в нужное время, когда он приехал туда. Это была его вторая поездка в Америку, вторая поездка в Энцинитас.

ГАЙ: Как проходили занятия у Гуруджи в то время?

ТМ: Когда я впервые занимался у Гуруджи в ’78, он довольно плохо знал английский, и во время своих двух первых поездок в Штаты он вел занятия в стиле Мастер. Итак, комната была довольно большая и вмещала, наверное, тридцать-тридцать пять человек, которые все одновременно практиковали стиль Мастер. И вот он, старающийся уследить за большой комнатой и таким количеством учеников в одного, в сущности, одно его географическое присутствие, его близость к тебе на 200% вдохновляли тебя в асане из-за страха правки.

В то время он был достаточно сильным. Ему было немного за шестьдесят, и его правки были довольно сильными. Хотя у него было хорошее чувство юмора и он казался довольно спокойным, он все-таки вселял некую долю ужаса, когда подходил ближе, так что это было, действительно, интересно.

В то время я только учился второй серии, и после занятий, после Шавасаны, он собирал всех, кто практиковал вторую серию и более продвинутые асаны, в большой круг и учил нас пранаяме. И тот опыт был весьма интересным.

В первый раз, когда он сел с нами в круг, он снял рубашку, сделал тот первый глубокий вдох, и его грудь начала раскрываться, подобно лягушке-быку, подобно щекам Диззи Гиллеспи, когда тот играл на трубе или чем-то подобном. Так довольно радикально он познакомил нас с пранаямой, длительными задержками дыхания – мы много дрожали и потели, но было весьма интересно. Три раза в неделю он также проводил теоретические занятия в доме своего сына Манджу.

Опять же из-за того, что он не очень хорошо говорил по-английски, было немного трудно его понимать, но Манджу старался выполнять роль его переводчика. Так он мог цитировать писания и смеяться, и плакать, и продолжать это в течение нескольких минут, затем он обращался к Манджу за переводом, а Манджу выдавал нам, знаете ли, десять слов, и, очевидно, малая часть терялась еще и в переводе.

За время того первого визита мы, в сущности, не очень хорошо узнали друг друга. Там было много учеников, много старых учеников, которые работали над его первой поездкой в Штаты двумя годами ранее – Дэвид Вильямс и его группа людей с Мауи были там полным составом.

Я продолжил практику. Когда он снова прилетел в 1980 г., он провел пару месяцев на Мауи, и я приезжал, чтобы позаниматься у него там. И только в начале 1982г. мне удалось накопить достаточно денег, чтобы в первый раз отправиться в Мастер. К тому времени я уже практиковал четыре года и, знаете, уже делал первые три серии. И только, когда я был в Индии, мы, действительно, познакомились в первый раз.

Тим Миллер и Паттабхи Джойс

ГАЙ: Чем отличалась йога шала в Мастере? Не могли бы Вы ее описать?

ТМ: Первый раз я прибыл в Мастер в 1982 году. Во время пребывания в Мастере я получил гораздо более глубокий опыт. В то время там было очень мало иностранных учеников; может быть, трое-четверо иностранцев в разное время. Какое-то время я даже был единственным студентом-иностранцем на занятиях. Хотя тогда в Мастере я также познакомился с Норманом Алленом – первым американским учеником Гуруджи.

В то время ситуация явно отличалась от того, что там происходит сейчас. Сейчас в шале занимаются 70-75 учеников, и еще длинная очередь толпится снаружи, чтобы войти в комнату. Итак, в центре внимания Гуруджи все еще находились ученики-индусы, многие из которых попали к нему по направлению своих докторов и у которых были проблемы со здоровьем, сердцем, которые страдали диабетом, астмой и т.п.

И они не были сильными молодыми людьми атлетического телосложения, какими были люди, приезжающие с Запада для практики йоги – знаете ли, обычно они были старше и необязательно в хорошей физической форме. И также их подход к йоге был – как бы это сказать помягче – он, возможно, был не таким взыскательным, какой он был у западных учеников, приезжающих на практику. Они довольно быстро переходили от позы к позе, и все старались втиснуть практику перед началом рабочего дня. Немного иная ситуация была у нас, иностранцев, которые, основное время посвящали занятиям, затем остаток дня использовали на восстановление и приходили снова, чтобы практиковать.

Так я провел там три месяца. Знаете, мы установили прекрасные отношения, и я получил удивительный опыт в Индии, всего лишь избавляясь от наслоений, и задумался над тем, что после такого опыта мне, возможно, следует стать преподавателем йоги. И в конце своего пребывания я спросил Гуруджи, не желает ли он выдать мне сертификат учителя – он что-то побормотал запинаясь и, в итоге, согласился. В то время я не знал, что он еще никогда не выдавал учительские сертификаты западным ученикам, поэтому я не совсем понимал значимость того события тогда, но понял это несколько позже.

ГАЙ: Он устраивал Вам что-то, типа экзамена?

ТМ: Ну, в действительности, в сертификате говорится о том, что я сдал общий экзамен, а единственное, что я могу вспомнить, похожее на экзамен, – это показ йоги, проходивший в «Lion’s Club» («Львином клубе») в Мастере в ’82 году. Это было длительное мероприятие, состоящее из большого количества лекций и демонстрации йоги, в которой участвовали индийские студенты: мужчины и женщины отдельно.

Сарасвати, дочь Гуруджи, показала немного своего мастерства. Норман и его девушка Порна тоже выступили со своим номером, а затем вышел я и продемонстрировал всю третью серию Аштанга йоги под счет Гуруджи, который задавал очень быстрый темп во время выполнения виньясы. Знаете, он называл асану, пропускал другую, и мне приходилось следовать его голосу во время выполнения всей последовательности перед тремястами индусов. Я полагаю, что, возможно, в этом и заключался мой общий экзамен.

ГАЙ: Итак, Вы бы сказали, что атмосфера сейчас, энергетика в зале довольно отличается от того, что было прежде?

ТМ: Да, энергетика в йога шале сейчас определенно отличается от того, что было раньше, благодаря влиянию Запада. Я, действительно, думаю, что именно западные ученики выявили лучшее в Гуруджи, как в преподавателе и на пути, который они выбрали. Западные ученики, прилетающие в Мастер ради практики и, в основном, отдающие ей всю свою энергию, могут быть довольно усердными в своей практике, и этот подход сильно отличает их от практики индусов, которую я наблюдал, впервые оказавшись в Мастере.

ГАЙ: В чем, по Вашему мнению, заключается суть учения Гуруджи?

TM: Суть учения Паттабхи Джойса… Ну, кажется, на ум приходит сразу несколько моментов. Один из них это, конечно же, элемент тапаса – очищения через испытание огнем, и, несомненно, все мы проходим через большее количество очищений, что необходимо, но у Гуруджи этот процесс протекает в атмосфере поддержки, любви и юмора. И даже не смотря на то, что он строг и заставляет тебя работать очень и очень кропотливо, и интенсивная практика переносит тебя в некоторые интересные состояния, не все из которых приятны, но все полезны для опыта. Меня никогда не покидает внушенное им чувство, что он всегда рядом с тобой. Он очень щедрый в своей поддержке, сильно любит своих учеников и очень внимателен к каждому из них.

ГАЙ: Вы говорили ранее о приемах йоги как о некоем методе, но в то же время йога – это духовная практика. Может ли она быть одновременно и приемом, и духовной практикой? Как Вы думаете, какая связь существует между этими двумя понятиями?

ТМ: Я думаю, йога – это очень научно обоснованная техника, передающая нам определенные приемы, с помощью которых мы можем пробудиться или открыть свою внутреннюю духовность. Поэтому, по моему мнению, в йоге заключена идея того, что мы по своей сути духовны, но есть некоторые блоки в восприятии, мешающие нам осознать этот факт. Я смотрю на йогу как на путь освобождения от этих препятствий, который ведет к познанию нашей истинной сущности.

Именно об этом говорит Патанджали в «Йога Сутрах»: «Yogaś citta-vṛtti-nirodhaḥ» – йога – это остановка колебаний сознания. Когда это происходит, то « tadā draṣṭuḥ svarūpe’vasthānam» – раскрывается подлинная природа видящего, внутреннее Я. Итак, йога представляет собой методы по устранению блоков на пути к нашему пониманию самих себя. Таким образом, йога – это научная методика по осознанию того факта, что мы духовные существа. В таком ключе, йога, очевидно, является духовной практикой.

ГАЙ: Это один из принципов, который Гуруджи подчеркивает снова и снова, возвращаясь ко второй сутре. У Вас есть какое-то понимание того, почему и как это происходит на деле? Считаете ли Вы, что именно этот прием Аштанга йоги с виньясой позволяет держать ум под хорошим контролем?

ТМ: Ну, метод Аштанга йоги хорошо работает конкретно для меня. Я немного баловался йогой других школ, для того чтобы почувствовать, в чем их суть – некоторыми стилями, которые сфокусированы на техниках йоги, знаете ли, такой биомеханике йоги. И мне они были интересны, и, несомненно, я узнал некоторые вещи.

Но если говорить о работе с целью достижения состояния йоги, состояния остановки колебаний сознания, то для меня на этом пути Аштанга йога является наиболее эффективной. Я думаю, причина тому – элемент дыхания, как дыхание акцентируется во время практики, что дыхание выполняет функцию истинной связи с сознанием. Что дыхание, в некотором смысле, это переносчик сознания.

И многие приемы Аштанга йоги связаны с дыханием: как сделать наше дыхание более осознанным? Мы добавляем аудио-эффект в дыхании уджджайи, мы добавляем своего рода хореографию во время соединения дыхания с виньясой, мы связываем идею энергетического корня дыхания с понятием бандх. Фокусировка внимания на дыхании кажется очень действенным приемом по успокоению ума. Так я пришел к выводу, что практика влияет на мое сознание гораздо сильнее, чем все, чем я когда-либо занимался.

ГАЙ: Что еще поражает меня, так это то, что Гуруджи придает важное значение молитве, служению Богу. И лично для меня это всегда было очень сложным, и, думаю, большому количеству людей это было тоже нелегко, так как у нас нет той связи с Богом на Западе, которая непосредственным образом существует в Индии. Как воспринимаете это Вы?

ТМ: Гуруджи часто говорит, что Аштанга йога – это йога Патанджали, и во второй главе «Йога Сутр», в главе по практике (Садхана Пада), в первой сутре Патанджали делится с нами тремя ингредиентами успеха нашей практики йоги. Первое, о чем он упоминает, это тапас, имеющее буквальное значение «гореть, сжигать загрязнения», и здесь находится тот тепловой элемент практики, который хорошо помогает избавиться от загрязнений. Далее он продолжает говорить в «Йога Сутрах» о том, что через тапас мы очищаем индрии, органы восприятия, и они приобретают еще большую способность к проницательности и рефлексии.

Вторым аспектом является свадхьяя (svādhyāya – изучение самого себя), и она говорит, что через изучение себя мы приходим к признанию того, что он называет ишта девата – нашей собственной божественности, которой мы обладаем, или нашей собственной, индивидуальной связи с неким аспектом божественного, которое мы можем познать через изучение себя. Но что этому предшествует процесс очищения: это процесс физического очищения и затем очищения умственного через изучения себя, и это, в конечном счете, приводит к пониманию того, что невидимые силы помогают нам. И что существует энергия или сущность, известная как «ишвара» (iśvara), или вселенский внутренний учитель, который существует и ждет нас, если мы восприимчивы к приходящим указаниям.

Последняя составляющая этой формулы – ишвара пранидхана (iśvara praṇidhānā) – буквально поклонение Богу или благоговейное смирение и признание вневременного вечного учителя, трудящегося в наших интересах, и связи с этим учителем через линию преемственности учителей йоги. Вы знаете, что в начале практики мы произносим: «Vande gurūṇāṃ caraṇāravinde» – Я склоняюсь к лотосным стопам гуру. Гуру – это учителя линии преемственности, которые передают это знание в виде настоящего учения, чтобы помочь нам установить связь с этим вневременным вселенским учителем – ишварой. Именно это они называли «шива» в Мастере.

Итак, знаете, они говорят, что смирение притягивает божественное, а эгоизм отталкивает его. И я думаю, наша проблема, проблема людей Запада, заключается в том, что мы не очень хотим отказываться от эго. Я помню наш разговор с Джоэлем Крамером об этом. Он написал целую книгу об отношениях гуру и учеников, «Очерки о гуру» (The Guru Papers). В сущности, его точка зрения заключается в том, что вам никогда не следует предавать себя другому человеку. И я спросил: «Почему?» На что он ответил: «А зачем уступать?» И я сказал: «Просто чтобы посмотреть, что находится с другой стороны. Если вы никогда не покорялись, не уступали и не собираетесь туда, вы никогда не узнаете, что там, с другой стороны».

Впервые я столкнулся с этим сразу же, как встретил Гуруджи. После занятия я наблюдал, как несколько старых учеников подходили и традиционно касались его стоп: они по традиции три раза касалась стоп и подносили пыль со стоп гуру к своим векам как способ понять гуру и использовать это понимание для своего собственного пробуждения в последствии. Сначала у меня, как и у многих людей с Запада, это вызвало отвращение.

Позднее, когда однажды я немного больше расчувствовался и, возможно, испытывал большую благодарность, я подошел к Гуруджи и неуклюже попытался повторить действия других людей, которые я видел. И как только я дотронулся до его стоп, я почувствовал, как безграничная благодарность поглощает меня; я поднял свой взгляд на Гуруджи и он, широко улыбаясь, похлопал меня по плечу и сказал: «О, очень хорошо, очень хорошо». Это было равнозначно «А, ну, наконец, ты начинаешь понимать». Тогда я начал понимать, почему предание себя в руки гуру работает.

ГАЙ: Для Вас это духовная практика?

ТМ: Абсолютно. Для меня Аштанга йога – это абсолютно духовная практика, и мне это было ясно с первого дня. Знаете, в «Йога Сутрах», в первой главе Патанджали сначала дает определение йоги: «yogaś citta-vṛtti-nirodhaḥ» – йога – это остановка колебаний ума. Затем он говорит, что «tadā draṣṭuḥ svarūpe’vasthānam» – тогда зрящий раскрывается в своей истинной форме. И так я испытал что-то подобное на самом первом своем занятии. Посредством практики мой ум был выключен, и под «прослойкой» ума было то, что было больше похоже на меня, чем то, с чем я когда-либо сталкивался, что это было тем «провидцем», тем прочным существом, которое было моим истинным Я и, я полагаю, которое можно назвать духовным Я.


Перевод: Олеся Пыршева

©Ashtanga.su and Ashtanga Yoga School Moscow, 2013. Несанкционированное использование и/или копирование этого материала без согласия и письменного разрешения от автора и/или владельца этого сайта строго запрещено. Цитаты и ссылки могут использоваться при условии, что полное и четкое признание авторства будет за Ashtanga.su с соответствующим и определенным направлением на исходный материал.Тим Миллер – интервью / Школа Аштанга Йоги в Москве by bdproffy is licensed under a
(35) (3) (19) (12) (7) (4) (51) (13) (58) (2) (37) (25) (21) (3) (68) (15) (1) (5) (15) (2) (9) (31)