Ивонна Миллеранд и уроки Кришнамачарьи (из книги «A Yoga of a Yogi»)

Ивонна Миллеранд (Yvonne Millerand) в молодости была спортсменкой. Она повстречалась с Кришнамачарьей в 1960е (тому было около 76 лет). После этого она отправилась учить йоге и сыграла одну из ключевых ролей в создании Французской Школы Йоги (French School of Yoga). Она также выступила автором книги «Практическое руководство по Хатха Йоге». Она продолжила свое обучение с Десикачаром (сыном Кришнамачарьи) после смерти Кришнамачарьи и возвращалась в Индию еще много раз. Сейчас она проживает во Франции и отошла от преподавания, но до сих пор с удовольствием вспоминает о времени, проведенном со своим учителем.

В поисках достойного учителя я услышала про Кришнамачарью. Я написала Кришнамачарье письмо в Мадрас, и мы обменялись между собой множеством писем прежде, чем я действительно отправилась в Индию. Относительно моего пребывания было поставлено несколько условий. Я должна была пообещать воздержаться от употребления яиц, мяса или рыбы. Конечно, я согласилась. Наконец я получила очень теплое и приглашающее письмо из Мадраса и отправилась туда в конце августа. Моя дочь Кристина поехала раньше меня, забронировав мне комнату в отеле, и самое главное, назначив мне встречу с Мастером на третье сентября 1964 года в 5 вечера. Она пришла со мной и представили меня Мастеру при первой встрече.

Он сидел на лестничном пролете. Он поприветствовал нас и затем попросил зайти войти в классную комнату. После небольшой паузы, сидя в кресле, он сказал: «Покажи мне, что ты можешь делать». Я была под сильным впечатлением, но сумела проделать все, что пришло мне на ум – наклоны, прогибы, шпагаты на обе стороны, скручивания, Пашчимоттанасана, Ардха Падмасана, Сарвангасана, Ширшасана и множество других. Я села и посмотрела на него. Вдруг он спросил меня: «Почему ты покинула своего учителя?» Кристина и я ответили одновременно: «Он мертв, сэр». На английском, трудном для моего понимания, он сказал: «Ты не знаешь ничего. Ты не знаешь как дышать и ты просто прыгаешь туда-сюда как воробей! Возвращайся в пятницу в 5 вечера, не раньше и не позже».

Я прибыла туда точно вовремя. Давая мне по несколько уроков в неделю, он начал с простой практики асан. Мне надлежало установить связь между дыханием и движением. Дыхание должно было управлять движением рук, чем медленнее дыхание, тем медленнее движение. Каждую асану следовала повторять не меньше четырех раз. По окончании одного часа урока в сидячем положении, я обучилась издавать звук Уджджайи и уметь отличать его от носового звука. Он позволил мне начать самую простую Пранаяму – Уджджайи Анулома и Уджджайи Вилома.

Кришнамачарья часто говорил мне «подними выше грудную клетку», за тем, чтобы, за счет подъема моей грудной клетки, я могла наполнить потоком воздуха основание моих легких. После этого он настаивал на выдохе с использованием мышц живота и промежности. Делать вдох и выдох – естественно, но с вставлением пауз, все меняется. Тренируемый контроль чувствуется как утверждение жизни и дает ощущение лучшей жизни, за счет управления дыханием и циркуляцией крови, которые взаимосвязаны. Это то, что я почувствовала.

После нескольких асан, он научил меня роли контр-асаны, задача которой состоит в убирании определенных негативных последствий. Он обучил меня множеству асан, которые я никогда не встречала. Он никогда не навязывал мне их названия на санскрите и где только возможно использовал английский – «поза постели, поза горы, стойка на плечах, стойка на голове и т.д.» С другой стороны он обучил меня всем названиям Пранаям на санскрите. Через некоторое время он стал измерять мой пульс до и после урока. Мой пульс не должен был превышать 65 ударов в минуту, чтобы он был уверен в том, что мое дыхание гармонично следовало за усилиями во время практики асан.

Время пролетело очень быстро. Ближе к концу моего пребывания Кришнамачарья делал особенный упор на две асаны и их вариации – Сарвангасану и Ширшасану. Он просил меня находится в этих позах, сначала по 15 минут, а затем постепенно по 20 минут. Он хотел, чтобы я уравняла число дыханий в каждом случае. Я так никогда и не сумела сделать это в Сарвангасане, ощущая себя свободнее, работая с Ширшасаной.

До сих пор перед моими глазами стоит тот последний опыт, отпечатавшийся в памяти, до того, как я покинула Мадрас. После нескольких асан Кришнамачарья попросил меня сделать стойку на голове и находиться в ней 30 минут и считать мои дыхания. Он оставался в классе, наблюдая за часами, пока время не закончилось. Я была очень занята удержанием равновесия и счетом числа дыханий. Я опускала свои пальцы один за другим на затылок на каждом вдохе, так что когда я использовала свои 10 пальцев, я знала, что сделала 10 дыханий.

По завершению моего 36 выдоха Кришнамачарья сказал мне лечь на пол на некоторое время. Я почувствовала себя хорошо, но когда я вышла из класса на улицу, со мной случилась крайне необычная вещь. Меня окружал голубой свет, как будто я была в небе. Вокруг себя я не могла видеть ничего, кроме голубизны. Я до сих пор гадаю, как я дошла обратно до отеля, вероятно, как хорошо запрограммированный робот, я присела в своей комнате, мой ум пуст, ни мысли, ни движения. Медленно голубизна спадала и исчезла. В моей голове возник вопрос: «Что со мной произошло?» Я выполняла практически одно дыхание в минуту. Была ли причина в асане или замедленность моего дыхания произвели эту пустоту в моем уме? Моей ошибкой было то, что я так и не осмелилась рассказать Кришнамачарье об этом переживании во время моего следующего урока.

В свой последний день в Индии я принесла корзину фруктов и цветочную гирлянду для моего учителя. Он вручил мне диплом и дал разрешение передавать его уроки другим. Его жена и сын также присутствовали, что было большой честью для меня. Мое пребывание в Индии было величайшим приключением в моей жизни.

Мои отношения с Кришнамачарьей сильно поменялось за время моего пребывания. Я делала, что меня просили, не задавая никаких вопросов. Если я не понимала название какой-либо асаны на санскрите, мастер проговаривал ее и я повторяла за ним. Ему было трудно угодить, но он был всегда справедлив. Постепенно я все лучше понимала слова, которые он использовал. Он стал говорить мягче, и я стала чувствовать себя с ним посвободнее. Между нами образовывалась что-то вроде тесной связи, и он казался довольным, когда видел меня. В итоге я набралась смелости спросить: «Как йогин реагирует, когда сталкивается с бедностью на улицах?» Я наблюдала лежащий на улице труп человека, полностью игнорируемый прохожими. Он ответил: «Я забочусь о тех, кто находится рядом со мной. Там, где я могу сделать что-то полезное, например, накормить или вылечить тех, кто спит возле моих дверей, я сделаю это. За остальных я молюсь».
Мы обыкновенно говорили во время небольших перерывов после окончания практики асан и перед началом пранаямы.

Однажды я осмелилась задать ему вопрос о том, что он думает о чакрах, так как в то время в Европе все о них только и говорили. Он сказал: «Ты не должна касаться трех нижних чакр, так как они зависят друг от друга. На передней стороне головы Аджна символизирует сознание, на макушке головы Сахасрара – символ совершенного знания, но самой важная чакра находится в сердце». Он не упомянул горловую чакру, что удивило меня. Уроки продолжались.

В один из дней я была по-настоящему тронута, когда я выполняла продолжительную практику пранаямы с Кришнамачарьей, сидящим передо мной в плетеном кресле с закрытыми глазами. Я тогда ощутила сильное желание открыть глаза и взглянуть на него. На меня извне сошло видение – черная недвижная фигура, вокруг которой сиял золотой свет, аура, полная восхитительной любви, обрушилась прямо на меня и окутала целиком, как если бы мастер поднял меня на новый уровень сознания. Я была тронута и очарована. Так или иначе, я завершила свою практику. Не было сказано ни слова, но я никогда не забывала этот опыт.

Кришнамачарья доверял мне достаточно, чтобы предложить мне использовать имя «Нараяна» во время пранаямы. Он произносил его, с акцентом на букве «р», заставляя меня повторять его, пока он не остался удовлетворен моим произношением. Затем он сказал: «Это священное имя принадлежит к моей традиции. Ты должна отыскать в своей собственной культуре имя, которое ты желаешь призывать в глубине своего сердца». Я была свободна от всякого влияния и поблагодарила его за это.

По возвращению меня встретила классная комната и мои преданные ученики. Все горели желанием услышать об Индии и Мастере. То, чему я обучала, было буквально революцией для занимающихся. Асаны были либо динамические, либо статические, которые они раньше никогда не делали. Носовой звук и «дыхание Уджджайи» были им не знакомы. Им потребовалось несколько месяцев, чтобы адаптироваться к такому количеству инноваций. Каждый урок отличался. Я соблюдала технику «Виньясы», готовящей к асане, а затем ведущей к ее выполнению.

Кришнамачарья изменил мою жизнь, признав своим учеником. Я считаю его живой сущностью, продолжающей вдохновлять меня. Его мудрость и терпение все еще живы во мне. Так же, как ребенок может любить своего школьного учителя, так я и любила его со всем, причитающимся ему, уважением.

P.S.: Вы могли заметить, что на фото, где Кришнамачарья демонстрирует Маричасану А, на заднем фоне на стене висят изображения с набором асан. В одно из наших путешествий в Мастер нам посчастливилось заснять их в месте, где до последнего времени обучал Б.Н.С.Айенгар, ученик Кришнамачарьи.

Перевод: Дмитрий Барышников

©Ashtanga.su and Ashtanga Yoga School Moscow, 2013. Несанкционированное использование и/или копирование этого материала без согласия и письменного разрешения от автора и/или владельца этого сайта строго запрещено. Цитаты и ссылки могут использоваться при условии, что полное и четкое признание авторства будет за Ashtanga.su с соответствующим и определенным направлением на исходный материал.Ивонна Миллеранд и уроки Кришнамачарьи (из книги «A Yoga of a Yogi») / Школа Аштанга Йоги в Москве by bdproffy is licensed under a

Вас может заинтересовать

(47) (3) (22) (15) (3) (8) (3) (5) (73) (17) (71) (4) (62) (31) (37) (3) (91) (21) (8) (1) (6) (16) (2) (1) (14) (1) (1) (31)